Всё есть число

"Всё есть число" - именно так говорили древние пифагорейцы, почтенно внимая мысли своего Мастера, божественного Пифагора, утверждавшего, что мир управляется числом. И нужно было, чтобы прошло 2,5 тысячелетия, чтобы само человеческое общество, наконец, вошло в крайне неопределённый и сверхсложный режим цифровой реальности, последние тайны которой запрятаны в священной науке чисел...

Как писал великий немецкий философ Ф. Гегель в своих знаменитых лекциях по эстетике, искусство призвано не только отражать свою эпоху, но и максимально соответствовать ей. Это значит, что каждому историческому периоду должно соответствовать искусство, осмысленное и произведенное в рамках того технологического уклада, который присущ именно этому периоду.

Эпоху, в которой довелось нам жить, называют по-разному. Но всё же, согласитесь, самое адекватное её название - информационная эпоха. Вряд ли кто-нибудь сейчас осмелится оспорить тот факт, что главным фетишом нашего времени является отнюдь не скоротечная мода на всё и вся, а её величество информация. Каждый из нас с утра до вечера подвергается информационным атакам со всех сторон: с одной стороны (в основном, для старшего поколения), традиционные ТВ, журналы, газеты, а с другой стороны, электронные игрушки "поколения П" [1] и младше - мобильные гаджеты всех мастей устраивают нам контрастный и никак не заканчивающийся информационный душ. Это что касается повседневности. Но и в глобальном историческом смысле человечество с самого начало своего появления неуклонно стремилось к этой эпохе - вот линия развития, данная в последовательности технологических революций: мустье - верхний палеолит - неолит - городская революция - осевая революция - Средние века - промышленная революция - пар, электричество - информационная революция.

А в каком технологическом формате существует эта информация? Разумеется, в цифровом. Поэтому неудивительно, что и наиболее продвинутое искусство ныне, это - цифровое искусство.

Думаю, разговоры о нашем скоростном погружении в цифровую среду стали общим местом. Хотя, не многие знают, что, по мнению главного футуролога Института Да Винчи и лучшего лектора о будущем по версии Google Томаса Фрая, одной из затребованных профессий будущего станет транзитор -специалист, помогающий людям в осуществлении тотального перехода в цифровую эру. Мы уже сейчас храним информацию обо всём на цифровых носителях, и воспроизводим её в электронных устройствах - добрые и старые аналоговые механизмы давно устарели и стали раритетами. Что касается визуальной культуры, то и здесь ни одна выставка современного искусства в наше время не проходит без активного обращения и использования дигитальной техники. Обратите внимание, наиболее крутыми формами искусства являются те, что непосредственно связаны с цифровыми технологиями: видео, фото мультимедийное искусство, компьютерное и сетевое искусство (net art) и т. д. И даже художники, работающие в традиционных, классических видах искусства - живописи, графике, скульптуре - в подготовительном творческом процессе во всю используют цифровые технологии. Да, современный художник - это, преимущественно, цифровой художник, повторяю, даже если он использует, как в прежние времена, кисти, масляные краски и холст. Речь идёт о погруженности самого его сознания в цифровую вселенную, хотя сам художник (как и любой другой современный человек) может этого и не осознавать...

Но здесь мы сталкиваемся с одной проблемой. В художественной среде немало тех, кто до сих пор не принимает "цифровую революцию" в искусстве и считает это откровенным эстетическим злом, шагом в пропасть. Их аргументы ясны: они противопоставляют оригинал - например, картину, рисунок, скульптуру - цифровой копии и заявляют, что копия никогда не сможет быть равной оригиналу по силе духовного воздействия. Ход мысли здесь таков: то, что сделано руками заряжается энергией художника, его неповторимой аурой, а вот цифровые копии - бесчисленные репродукции картин, большой тираж фильмов и прочей цифровой продукции - лишены живого духовного присутствия автора, они мертвы. Такая романтическая позиция, хоть и привлекает своей "духовностью", но вряд ли справедлива. Она излишне идеализирует биопсихическое присутствие художника в своём творении; а ведь при созерцании произведения искусства зритель не столько "обдаётся" энергией этого биопсихического поля, сколько погружается в энергию смысла, которая заключена в самой структуре изображения, в её визуальной атмосфере, вне зависимости от того, смотрим ли мы на картину Рембрандта в Лувре, или изучаем её цифровую репродукцию на мониторе компьютера. Более того, как твердят многие очевидцы, видевшие, например, оригинал "Джоконды" кисти Леонардо да Винчи в том же Лувре, просмотр шедевра их разочаровал... Почему? Да потому что, во-первых, сама картина со временем сильно пожелтела и "пожухла" [2] - здесь необходимо учесть, что большинство увидевших эту работу в оригинале уже заведомо были знакомы с ней по куда более ярким и "живым" репродукциям; во-вторых, сами условия просмотра - непрекращающийся поток людей и нехватка времени (не разрешают долго задерживаться у картины) - мешают вступить в непосредственное, интимное общение с величайшим творением всех времён и народов. В итоге, увы, но получается просмотр "для галочки" или для селфи (которое делается почти всеми посетителями...), что само по себе уже есть показатель деградации вкуса и меры. А вот, неторопливо и внимательно просматривая во всех необходимых деталях репродукцию "Моны Лизы" в цифровом формате можно много чего почерпнуть - ведь сама безупречная композиция картины, её глубокий философский и метафизический смысл никуда не исчезают, они вплетены в ткань чистой визуальности картины. Недоступной оказывается, мол, сама живая текстура шедевра, её тактильно-вещественная красочная основа, якобы хранящая в себе духовное присутствие Мастера. Но, как было сказано выше, при непосредственном контакте с картиной в музее эту ауру также почти невозможно обнаружить - увы, время сделало своё "чёрное" дело... Тогда какой же смысл настаивать на преимуществе оригинала над копией?!

И вот здесь мы подходим к самому главному. Дело в том, что суть проблемы отнюдь не в жарких спорах между сторонниками старой, традиционной школы искусств и представителями технократических стратегий в области современного искусства. Инновационное значение цифровой эры в искусстве заключается в том, что она напрямую связана с потребностями человека в самопознании. С самого раннего этапа истории культуры, когда первобытный художник впервые прочертил резцом линию на неровной поверхности пещеры, человечество вступило на путь самопознания и самосознания. Изображение реального мира на скалах в период неолита - это стремление не столько удвоить мир в отражении, сколько попытка увидеть этот мир со стороны, познавать его в наглядности. Наскальная живопись привела, в конце концов, к появлению письменности, к усложнению и утончению языка. Так начали появляться картины мира как базовые модели познания. Эти картины мира менялись в унисон технологическому развитию, постепенно приближая человека к самому себе в плане раскрытия им тайн собственной психики и сознания. Например, символом ранней западной культуры стали часы, позднее - паровой двигатель. Эти технологические процессы обусловили картину мира Средневековья и Возрождения. Скажем, концепция часового механизма использовалась в описаниях мироздания у Декарта, Лейбница, Ньютона. И, наконец, в XX столетии возникла компьютерная метафора: "мозг - вычислительная машина". Так вот, являясь первой информационной машиной, созданной человечеством, компьютер, работающий на основе цифрового кода 1-0 позволяет заново осмыслить многие интереснейшие процессы, происходящие в сознании человека. Соответственно, и цифровое искусство, которое зиждется на компьютерных технологиях будет активно вносить свою лепту в дело познания человеком мира и самого себя. Это - неизбежный процесс развития человеческого духа.

[1] Поколение Пепси (aka Поколение Next, поколение MTV) — название определённого типа людей, впитавших культуру и традиции 90-х гг. Название пошло из рекламы газированной воды "Pepsi".

[2] "Пожухнуть" - термин из жаргона профессиональных живописцев, который употребляется в случае, когда хотят указать на потемнении красочного слоя картины от времени.