(доклад на международной конференции “Искусство сегодня” Баку, Азербайджан)

 

 

1. Проблема. Педагогика и сверхзадача искусства

 

 

Я не любитель громких слов и пафосных выражений, но сегодня я хотел бы затронуть тему о так называемой сверхзадаче современного искусства, в связи с проблемой образования в этой области. Согласимся, что эти два момента (педагогика и сверхзадача) тесно связаны между собой. Когда мы сталкиваемся с вопросами практической педагогики, то с необходимостью должны задаваться вопросами о предельных смыслах того, чему собираемся обучать, в данном случае, о сверхцели и сверхзадачи искусства. А как показывает мой персональный педагогический опыт об этом необходимо говорить со студентами уже с самого начала обучения. И не имеет значения в рамках какой институции академической или неакадемической происходит это обучение. Например, я преподаю в Государственном Арт Колледже, являющегося академической структурой и, к сожалению, вынужден преподавать по программе восходящей к программе обучения аж Санкт Петербургской Академии Художеств XIX века. Но при этом я даю себе отчёт в том, что должен готовить студентов к активной художественной деятельности в контексте современного, быстро меняющегося мира. Разумеется, ныне существующая программа неадекватна современности и студенты, интуитивно чувствующие это, очень быстро теряют к ней интерес. И наоборот, как только я выхожу за рамки программы и говорю о современном искусстве, то тут же замечаю блеск в глазах и внезапное оживление со стороны аудитории. Поэтому, свою педагогическую практику я строю на поливалентной основе: наряду с преподаванием академических основ искусства стараюсь прививать интерес студентов к современной визуальной культуре. Но здесь я сталкиваюсь с проблемой, о которой хотел бы поговорить. Проблемой системной образовательной стратегии в современном искусстве. Ведь педагогическая практика связана с традицией, то есть с тем, что пере-даётся. А современное искусство, по определению, является антитрадиционным, направленным на преодоление данности свершившегося факта, иначе оно не было бы современным. Возникает вопрос: что передавать, если всё находится в потоке и, нет ничего устоявшегося? Такая ситуация логически отсылает нас к вопросу о сверхзадаче и о смысле современной культуры. И тут возникает пауза, концептуальный ступор, вызванный нежеланием или неумением видеть главное. То есть, когда мы говорим о современном искусстве, проводим те или иные значимые мероприятия в этой сфере, то часто забываем о сверхзадаче современного искусства, считая этот аспект малозначащим. Современное искусство воспринимается нами как артикулированная статичная структура, в которую мы со временем интегрируемся, и которая требует от нас послушного поведения, другими словами, игру по правилам. Наша деятельность внутри этой структуры, во многом, носит инерционный характер, как нечто, само собой разумеющееся. Как результат – огромное количество конъектурных работ, имеющих вторичный характер, суетливое желание молодых художников, во что бы то ни стало, выделиться из общей массы, приводящее к поверхностным визуально-поведенческим решениям и оригинальничанию. Работы часто выполняются по наитию, без необходимого теоретического осмысления, давно ставшей уже необходимым элементом мировой арт практики. Одним словом, речь идёт о проявлении непрофессионализма, которое в ситуации размытости критериев, принимает угрожающий характер. И, чтобы избежать этого, необходима выработка грамотной педагогической стратегии в области современной культуры. Это предполагает, во-первых, определение того, что должно, в системном порядке, быть передано и привито молодому поколению художников (константа как совокупность устойчивых ментальных качеств), во-вторых, определение той харизматической типовой модели универсального художника, к которой, как к идеальному образцу, можно будет стремиться.

 

 

2. Змея, кусающая себя за хвост

 

 

Можно ли обучить студента техники создания работ современного искусства, подобно, обучению техники рисунка, живописи и скульптуры в академических институциях? Вряд ли. Именно из-за неуловимости статичного ремесленного ядра. Образно говоря, змея, кусающая себя за хвост – символ современного искусства, ориентированного на перманентное отрицание предыдущих форм и выработку новых. Принцип новизны и скорость изменения стилеобразующих характеристик могут быть названы основополагающими в современном искусстве, обуславливающими ликвидный критерий оценки произведений и возможность интеграции последнего в уже существующий культурный контекст. Известный художник Д. А. Пригов говорит по этому поводу: “Начало твоей сознательной юности совпадает с доминированием художников одного стиля. Ты начинаешь вникать в изобразительное искусство, там уже доминирует другое. Начинаешь учиться – там третье. Выходишь из института – востребовано четвертое. Сам становишься художником – уже пятое. Ищешь свой собственный художнический язык – на дворе иные, шестые образцы. Только укрепился в них, начал выставляться, а это уже глубокая архаика, тебе на пятки наступают седьмые, восьмые, девятые, десятые. Смена поколений в искусстве идет со все убыстряющейся скоростью”. Таким образом, контекст современного искусства фрагментарен и текуч.  Отсюда следуют два вывода:1. Техника, технологии и стили малозначащи и являются производными от первоначального замысла, концепции. 2. Обучение студентов, по возможности, также должно быть фрагментарным скоротечным и обязательно интерактивным. То есть: не один единственный художник-педагог на длительный срок обучения, а несколько практикующих художников-преподавателей в относительный короткий период времени. Или же сочетание этих подходов. Речь идёт об апробированной системе workshops, мастер классов, лекций, ускоренных курсах обучения какой-нибудь редкой технологи, и т. д. Например, если говорить предметнее, в рамках нашего арт фестиваля было бы неплохо организовать импровизированные мастер классы приглашённых художников и кураторов в стенах Академии Художеств или в Арт Колледже. Я понимаю, сейчас это осуществить уже невозможно за неимением времени, но это не поздно в перспективе: сопровождать каждый такой крупный выставочный проект серией эксклюзивных мастер классов и лекций, носящих, я это подчёркиваю, практический и интерактивный (взаимообогащающий) характер. Почему интерактивный? Потому-что в ситуации современного искусства, активно использующего быстро меняющуюся медиальную, информационную среду, у обучающихся, подчас оказывается больше информации и даже опыта работы в конкретных медиа, чем у обучающих. Итак, о мастер классах. Пусть это будет спонтанная встреча – беседа о своём опыте, дискуссия по поводу выставленной работы, или совместная работа над каким-нибудь небольшим проектом или частью проекта. В любом случае, я вас уверяю, это дало бы студентам гораздо больше энергетических импульсов для развития, чем многолетнее скучное академическое образование. Ведь выставка есть, всё же, конечный результат неких экспериментальных поисков, совокупность репрезентабельной продукции. А основное в современном искусстве, как мне кажется, - это сам творческий процесс, долгое, порой мучительное созревание проекта, тернистый, но и парадоксально радостный путь от замысла до реализации. К сожалению, многие молодые художники в силу отсутствия в нашей республике полноценно функционирующей арт среды, вынуждены работать от одного крупного мероприятия к другому. Между этими мероприятиями наблюдается простой, объясняющийся отсутствием стимула и мотивации к работе над проектами, требующих немалых финансовых затрат. При такой ситуации, главным становится конформистская нацеленность на результат, а не сам процесс реализации проекта, который куда важнее, с точки зрения формирования художественного мышления и творческой позиции художника. Поэтому проведение в жизнь практики мастер классов и лекций на протяжении всего года станет великолепным шансом для формирования живого коммуникативного поля постоянных экспериментов и выработки необходимых креативных качеств у молодых художников. При этом при проведении мастер классов и лекций, ни в коем случае нельзя ограничиваться только художниками, кураторами и арт критиками, но следует активно вовлекать в коммуникативное поле ведущих специалистов из других областей знания – философов, социологов, политологов, деятелей театра и кино, музыкантов, учёных и, даже, общественных и политических деятелей. Я думаю, не ошибусь, если скажу, что без информации об основных тенденциях в современной философии и других интеллектуальных дисциплинах, составляющих “семантическую основу языка актуального искусства” (И. Бакштейн), невозможно полноценно функционировать в среде современной культуры. И здесь, естественно, возникает вопрос о типовой модели современного художника и характере его креативной деятельности в ситуации глобализирующегося социума. Становится ясным, что медиа средства, взятые обособленно, не имеют принципиального значения для современного художника. Конечно, молодой художник должен обладать навыками работы как можно с большим количеством медиа, но не это определяет его креативный статус. Современного художника можно с полным правом назвать тотальным, так как в поле его деятельности включается максимальное количество медиальных средств, а сам он формируется как междисциплинарная фигура на стыке многих дисциплин и практик: визуальных искусств (живописи, графики, дизайна, декоративно-прикладного искусства), кинематографа, театра, философии, культурологии “глубин”, социологии, экономики, нейропсихологии, парапсихологии, биоэнергоинформатики, апофатической теологии и т. д. А императивом является наличие интеллектуальных навыков и способность к дискурсивному мышлению. То есть современный художник - это интеллектуал, философ по преимуществу. Именно понятийное мышление, специфические усилия мысли, а не ремесленное умение работать с конкретными медиа средствами, определяют, в конечном счёте, профессиональную состоятельность и актуальность того или иного современного художника. Я, конечно же, не имею в виду, что владение технологиями современных медиа не является важным, речь идёт только о ценностных  приоритетах, не более того. Главное – привить молодому художнику стратегическое проектное мышление и отношение к собственному творчеству, не как к совокупности отдельных произведений, выполненных в различных медиа режимах и техниках, а как к цельному высказыванию, метафизическому посланию. Студенты должны осознать, что без выработки фундаментального системного мышления и собственного интеллектуального метода им не удастся построить внятное послание и реализовать свой креативный потенциал. Таким образом, стимулирование всевозможных интеллектуальных ситуаций, развивающих мышление и мыслительные способности у молодых художников, является одним из приоритетных задач художника-педагога.

 

 

3.  Онтологический нонконформизм как константа современного искусства

 

 

В этой связи возникает вопрос о позиции и поведенческом жесте художника в современном мире. Тут я вновь возвращаюсь к сверхзадаче современного искусства. Что, кроме стимулирования мышления и акцентуации на мультикультурном, междисциплинарном подходе,  может быть “ненавязчиво” привито студенту? Мой ответ таков: молодому художнику необходимо прививать, а точнее раскрывать нонконформистскую революционную сущность современного искусства. Возможно, нижеследующие рассуждения будут ассоциироваться с неомарксистской риторикой, но я уверен, что искусство должно выходить за собственный элитарный формат и смешиваться с другими социальными практиками для непосредственного воздействия на социум.   Современное искусство отличается от остальных форм аудио визуальной активности (скажем дизайна) наличием в себе мощного критического дискурса и присутствием ярко выраженного протестного вектора. Если мы обратимся к преподавательской деятельности Й. Бойса и педагогической практике многих других альтернативных центров обучения, то заметим, что почти все они ориентированы на формирование социально активной и нонконформистской личности художника, противопоставляющей себя и свою творческую судьбу прессингу социальной среды. Подобный подход исходит из самого духа современного искусства, которое всегда позиционировалось как протестное движение за освобождение человека и общества от ментальных зажимов, перцептивных шаблонов и стереотипов, как в сфере культуры и политики, так и в области повседневной жизни. Вспомним М. Дюшана, дадаизм, футуризм, сюрреалистическую революцию, “театр жестокости” А. Арто, творчество Ги Дебора, мультикультурную деятельность самого Бойса… Все эти примеры указывают на анархический и экстремальный вектор авангардизма, которое, в своих лучших проявлениях ориентировалось не на идеи “чистого искусства”, а на активную социальную практику. Даже формалистичный супрематизм К. Малевича, казалось бы, занимающийся поисками в области чистой формы, в своём идеальном проекте, подразумевал изменение социального ландшафта и революционное преобразование окружающей среды. Правда с определённого периода – 80-90-ые годы прошлого века, при усилении позиций Общества Потребления, в искусстве возобладали, пронизанные ядовитой иронией и цинизмом, конформистские и потребительские тенденции, оформившись в такое планетарное явление как постмодернизм. Постиндустриальное западное общество, подчиняясь диктату со стороны альянса мировой бюрократии, олигархии и транснациональных корпораций, научилось ассимилировать в себе любые критические революционные жесты, и мировая арт система превратилась в лживую политккоректную сферу, представляющую собой зеркальное отражение процессов, происходящих в социуме. Данная ситуация требовала от художников изворотливости, цинизма, лицемерия, конформизма, приспособляемости к рыночной системе, а главное, – отказа от аутентичности индивидуального видения и измены собственным экзистенциональным интенциям в угоду системе ликвидных и этически сомнительных либеральных ценностей.

 

 

Надо сказать, что данная ситуация продолжается до сих пор, но с некоторыми оговорками. Эпоха глобализации и гиперинформационных процессов, навязывающей мировому сообществу приоритеты свободного рынка и бессмысленной конкуренции, в качестве противодействия самой себе, спровоцировало рождение такого феномена как “глобализация снизу” (не путать с контрглобализацией – это разные вещи). “Глобализация снизу”, это, пока ещё, стихийное протестное движение различных альтернативных политических, социально-общественных организаций, творческих групп, субкультурных сообществ и объединений, направленное на построение толерантного, справедливого, демократического и мультикультурного социума, как бы это утопично не звучало. В этой ситуации, современное искусство возвращает утраченные авангардистские позиции, обнаруживает в себе неисчерпаемые критические ресурсы, вновь становясь инструментом интеллектуального и духовного сопротивления мировой системе глобального угнетения.

 

 

Чрезвычайно важным является освоение Интернета как поля безграничных возможностей. Молодежь, да и художники старшего поколения часто жалуются на отсутствие финансовых средств для материальной реализации проектов, и это действительно так. Но почему не использовать сетевые ресурсы, которые не требуют особых инвестиций, более того, раскрывают колоссальные коммуникативные возможности. В этом смысле, надо поощрять и всячески способствовать созданию межрегиональных альтернативных сетевых проектов, которые создавали бы обширные альтернативные пространства для непрерывной интерактивной деятельности различных инициативных творческих групп из разных стран…

 

 

Формальные поиски, легко адаптируясь в дизайн, теряют свою привлекательность для продвинутой творческой молодёжи. Соответственно, художник в этом контексте, выступает в качестве пассионария, духовного нонконформиста, задача которого заключается в том, чтобы проблематизировать наиболее уязвимые в социальном и экологическом плане точки общества, расчищая пространство для применения методов прямой радикальной демократии. Художник становится, в каком то смысле, возмутителем спокойствия, непрерывно вторгающимся в табуированные зоны социума для актуализации неполитккоректных “тёмных” тем, которые сознательно элиминируются мировым сообществом. И здесь, вновь приобретает значимость такие забытые сейчас модусы экзистенциональной стихии, как жертвенность, искренность и романтизм, без которых очень трудно сейчас заниматься современным искусством, особенно, в развивающихся странах, где финансирование арт проектов проблематично и не поощряется со стороны государства. Именно культивация этих ныне нон-актуальных качеств и выработка иных интеллектуальных методов может, в конечном счете, обеспечить преодоление постмодернизма как культурологического инструмента глобализации и как мировоззренческого тупика.

 

 

Только огненная жертвенность, немотивированная пассионарность и онтологическое осознание своей миссии может побудить современного молодого творческого человека проявлять безвозмездную активность в сфере современного искусства, которое часто не приносит ему ничего, кроме головной боли и лишних проблем. Показать и убедить своим примером значимость, возвышенность и актуальность радикального жизненного Пути современного художника – это, наверное, самая трудная, возможно неблагодарная, но неизбежная задача художника-педагога в наше время…

 

 

 

© Теймур Даими

 

 

2003 г.